Макарова-Гриценко Светлана Николаевна – поэт, прозаик, публицист, член Союза писателей России с 2001 года. Секретарь Союза писателей России, член Высшего творческого совета Союза писателей России и Белоруссии. С мая 2004 года возглавляет краевую писательскую организацию. С 2005 года – главный редактор газеты «Кубанский писатель», с 2020 — главный редактор журнала «Краснодар литературный».

Светлана Николаевна – заслуженный деятель искусств Кубани, лауреат Саратовской губернаторской литературной премии им. М.Н. Алексееева (2008 г.), лауреат Краснодарской муниципальной литературной премии им. А.Д. Знаменского (2013 г.), номинант Международной открытой литературной премии «Куликово Поле» памяти Вадима Негатурова (2014 г.), лауреат Международной литературной премии им. В. Нарбута (2014 г.), лауреат Всероссийской православной литературной премии святого благоверного князя Александра Невского в номинации «Проза» (2015 г.), лауреат ИД «Российский писатель» в номинации «Периодика» (2015 г.), имеет общественные и ведомственные награды.

Повести, рассказы, очерки писательницы публиковались в журналах «Наш современник», «Роман-журнал 21 век», «Московский вестник», «Родная Ладога», «Медный всадник», «Невский проспект», «Север», «Земляки», «Дон», «Бийский вестник», «Новая литературная Немига» (Беларусь), «Омск литературный», «Кубань», «Родная Кубань» и др, в газетах «Литературная Россия», «День литературы», «Российский писатель», «Якутия», в региональных литературных изданиях. Живёт в Краснодаре.

СМС

Рассказ

«Итак, форум закончился. Дело сделано! Шеф доволен». Пётр Григорьевич Калашников в поздний час шёл по длинной пустынной улице, кутаясь в воротник драпового пальто, которое вовсе не спасало от колючего, с редким снежком, ветра. В свете фонарей снежные заряды хаотично крутило, выбрасывало из светового потока, чтоб через мгновение снова завернуть их в бледно-оранжевый световой сноп. Корявые липки, высаженные вдоль тротуара, ловили невидимые снежинки и качали голыми ветками вслед проносящимся мимо авто. За деревьями прятались мерцающие бледными окнами новенькие многоэтажки. Словно гигантские великаны нависали они над Приморским проспектом и растворялись в мутно-сером небе. Было неуютно, сыро, стыло. Калашникову с каждым новым порывом хотелось ещё больше ускориться! Разбежавшись на просторах Невской губы ветрище пробирал до костей. Бегом – в такую погоду не погуляешь тихим шагом – к остановке автобусной – домой, в тепло! Только б транспорт не подвёл, времени в обрез, до закрытия метро меньше часа. А вдруг последний «бас», как случилось недавно, на маршрут не выйдет. Только б не сегодня! И без этого третье ноября наполнено событиями по самое горлышко. Форум сделали! отработали, как часики – тики-тики-так! Наконец мероприятие закончено, и шагавшему по мокрому асфальту усталому Калашникову хотелось забыть о работе – но она не отпускала! Застряли в памяти испуганные глаза мальчишек, менеджеров по пло- щадкам. Зудели слова шефа о том, что цель у форума одна, а у ор- ганизаторов их много! И все главные: заработать максимально, за- рекомендовать себя экспертами в области инвестиций, сделать всё филигранно!

Кто ж спорит, мелочей в бизнес-центре не было, с первого шага гостей под локотки вели. И очень кстати Калашников поставил на входе именно Дениса и куколку Ляльку! Не подвели, приветствовали участников так, что дамы подтягивали животы, а мужички плотоядно переглядывались.

— Несмотря на то, что профессиональный конференционный бизнес зародился в нашей стране не более десяти лет назад, я оцениваю его будущее весьма и весьма позитивно, – монотонно гудел в ушах голос шефа, застрявший в памяти от бесконечных повторов на ещё более бесконечных совещаниях. Международный, инвестиционный стал первым для коллектива, собранного при администрации области, Калашников, правая рука шефа, числился артдиректором. Опыт работы в подобных мероприятиях у него, конечно, имелся, но здесь, в Питере, всё впервые, и заново пришлось доказывать, что ты на своём месте… «Профи! Отработали во славу шефа. Дальше будет легче. А теперь до дома бы доплестись …» Калашников и не заметил, как сбавил скорость. Голову раскалывало. Но хуже того – тупая боль в животе, каждый шаг усиливал её, будто расходовался, истончался отведённый на сегодня запас сил и движений.

— Объём рынка деловых мероприятий в России освоен не более чем на 15–20 процентов! Это наш шанс, друзья! А если мы… и если качество, и если результативность…

«Если?.. – продолжал внутренний монолог Калашников. – Справились мы, Евгений Сергеевич! И ты почти не мешал», – невольно хмыкнул при мысли о шефе. Будто услышал здравицы в его честь, сейчас на банкете начальнику точно поют дифирамбы, хотя сам он, конечно, сидит с «випами» в голубом зале, на пятнадцатом этаже. Вид там открывается… Надо отдать должное, бизнес-центр выбран шефом очень удачно, с панорамой и на восточную часть Финского залива с его песчаными пляжами, и на большой ухоженный парк, сочные оранжево-белые новостройки – иностранцы только бровями двигали. В холле по очереди у чучела медведя фотографировались. Его шеф раздобыл на время форума. «Слава Евгению Сергеевичу, слава…» Калашников шёл теперь совсем медленно, дотянуть бы до остановки, а там на автобусе до Новой деревни и метро. Эх, зря двинулся в ночь! Пристроился б на диванчике в комнате персонала, отлежался, пока молодёжь гуляет.

В правилах Калашникова и раньше было лишь обозначиться на корпоративах: он обычно звенькал первой рюмкой и по-быстрому ретировался, мол, чего ему с молодыми-то байки травить? Сегодня ушёл ещё раньше, седьмым чувством понимая, что сил бодро «петь» в общем хоре в угоду шефу у него уже нет. Лучше с глаз долой, чем остаться в глазах окружающих слабаком. Интуиция сработала верно: валялся бы сейчас на диванчике, крючась от боли, пока не обнаружили и не повезли в больничку. «Хорошо б в больничку…» Он не дошёл несколько метров до остановки, фонарного столба с написанной на жестянке буквой «А» и расписанием автобусов. Пришлось приткнуться к железной балке невысокой решётчатой ограды, отделявшей тротуар от придомовой территории. Сидел, согнувшись от боли. «Ночь, улица, фонарь, а где аптека? Хоть бы болеутоляющее… хреновато уж очень. Загнусь на дороге. И ведь никто не хватится!»

Жёсткие невидимые снежинки били по лицу, но Калашников не шевелился. Не от боли, от мысли, справедливой и беспощадной: «Никто не хватится… ребята на работе подумают, что, как бывало не раз, дома корплю, тем более выходные впереди. Сыновья в солнечной Анапе и вовсе ни о чём не догадаются, месяца через два, может, вспомнят, найдут номер в мобильнике и кроме как «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети» ничего не услышат. …А жена? Ну, какая жена у разведённого? Была Елена- прекрасная – да вышла вся».

Калашников застонал и от боли и от жалости к себе. Его скрюченная длинная тень на сыром асфальте выглядела намного внушительнее жалкой фигурки невысокого узкоплечего лохматого человека, почти воробья на жёрдочке. «Вот так финал… И случилось в Питере, на пике карьеры». В голове Калашникова уже составилась картинка окоченевшего трупа в нелепо задранном драповом пальто с вывернутыми карманами. «Конечно, ограбят… – скрипел зубами, беспомощно раскачиваясь из стороны в сторону. – В морге рядом с бомжами сложат…». За этим приехал в культурную столицу? Целый год в коммуналке, перебивался с шабашки на шабашку, и вот, наконец, пригласили в солидную контору… Вот оно — начинается!

…И теперь без него?»…

Калашникова мутило, спазм от сильной боли парализовал тело. Что с ним происходило, он определить не мог. Раньше такого не было никогда. Пустая холодная улица равнодушно качала жалкую тень, двигалась с нею вместе, норовя опрокинуть скрюченного человека наземь.

И он бы упал! Не на тёрку асфальта, а назад, на тронутую снежком, укрытую бурыми листьями землю. Но впереди вспыхнули и всё ярче горели мощные фары. Светящийся широколобый монстр – автобус плавно двигался к остановке. Мокрый асфальт золотом блестел перед ним. Двигались тени деревьев. И перед глазами Калашникова расплывалась картинка мало похожая на реальность. В этом позолоченном преображённом пространстве боль, кажется, утихала. Он потихоньку смог разогнуться, потом, не веря себе, медленно поднялся с железной балки, шагнул к остановке. Войти в автобус, преодолев несколько ступенек, у него тоже получилось. Купил жетон у водителя, прошёл в салон. И сел! Откинулся на спинку кресла. «Спасён. Не помру вроде?»…

Через двадцать минут Калашников стоял на эскалаторе метрополитена на станции «Чёрная речка», тёплый ветер трепал его шевелюру, а он старался не шевелиться и со страхом прислушивался к себе: «Отпустило? Неужели доеду?».

Доехал… Рухнул на диван даже не сбросив ботинок. Свет из передней припечатался к линолеуму жёлтым квадратом, резал глаза, пробираясь сквозь сомкнутые ресницы. Встать и щёлкнуть выключателем не было сил. Но даже не это раздражало и мешало заснуть Петру Григорьевичу, а осознание собственного бессилия. Меньше всего ему хотелось сейчас валяться в квартире на пятом этаже шестиэтажного дома по Каменно-Островской. Вдыхать тяжёлый запах чужого съёмного жилья. Нет! Уйти отсюда, двигаться, ехать, лететь! Куда? …В Анапу.

Он никогда не был в этом городе, но подобно знаменитому вене- цианцу-картографу Фра Муаро, не выходившему из своей мастерской и создавшему потрясающие атласы и карты мира благодаря снам, Калашников «увидел» узкие улочки в колючих «мехах» итальянских сосен, белую анапскую набережную, солнечных рыбок, пляшущих на волнах, тёмно-зелёные водоросли в прозрачной тёплой воде, морщины песка, намытые лёгким прибоем. Елена Прекрасная, растрепав косы, бежала по пляжу, удалялась. Калашников лишь смотрел вслед. Останавливать не надо, она давно стремилась к этому ветру, солнцу. А главное, она чужая для него. Сильная, уверенная, успешная. Куда бежит? Где сыновья? Почему не с матерью? …Ах да, мальчишки выросли, они теперь взрослые и самостоятельные. Главы семейств…

Проснулся Калашников от зуда мобильника. С трудом соображая, где находится, упёрся взглядом в чёрные окна — ночь глухая… Застонал, возвращаясь в реальность: «Кто посмел? убью!… неужели шефу с перепоя не спится?» Нащупал аппарат в кармане пиджака, больше всего хотелось запустить им подальше, медлил, болезненно морщился, разглядывая незнакомый номер. Ткнул пальцем в экран и рубанул грубо, чтоб на том конце всё правильно поняли по одной интонации: «Да! Говорите!»

— Па! Папа, это я, Роман! Слышишь меня?

— Ромка? — подпрыгнул на диване, узнав голос старшего – Ро- ман, что случилось? Где ты?! – в голосе Калашникова звенел страх за сына.

— Всё в порядке! Я в Анапе. А ты где?

— В Питере, я ж рассказывал! Работаю здесь, вот первый между- народный форум организовали. Очень солидно! Ты чего среди ночи звонишь?

— Не поверишь… Короче, мы же с Риткой новоселье справили месяц назад. И я фотку твою на тумбочку поставил. Сегодня сидим на кухне, часов в одиннадцать вечера и вдруг шум из комнаты. Представляешь, портрет твой упал сам! Никого в комнате не было, и не мог он никаким образом сорваться – полтергейст, слышишь? Упал – но не разбился, даже стекло не лопнуло. А я вот успокоиться не могу. Вдруг случилось что? Пап, я ж телефон поменял, номер этот сохрани! Думаю, вдруг ты дозвониться не смог?

— Я? Да, я не смог… вернее, не звонил, но думал… были пробле- мы. Как раз в это время, кстати! Спасибо, сынок! Спасибо, что вспомнил меня! Номер поменял давно?

— Давно, всё собирался позвонить! Извини, замотался.

— Как вы там?

— Всё хорошо! И у Сережки с мамой! Я тебе говорил, что у неё агентство по недвижимости? Крепнет! Вполне! Вы у нас люди успешные! Будем надеяться, что и мы с Серёжкой в грязь лицом не ударим! Ладно, пап, извини, что потревожил! Не волнуйся за нас! В гости приезжай! В Питере у тебя кисель, а не погода! Приезжай!

Калашников кивал, улыбался растерянно… Мобильник уже лежал рядом, а Пётр Григорьевич продолжал прислушиваться к отзвукам прозвучавшего из трубки. В конце концов, зацепился за слова сына про «успешные». Ему льстило, и в тоже время беспокоило признание Ромки. «Да… успешные. Всегда стремились! …Сыны точно не подведут. Но… как же я не сказал ему… не предупредил!»

Перезванивать Калашников не решился, заснуть не смог. Под утро сочинил фразу и вбил её в СМС: «Сынок, стремясь к большему, очень прошу – не потеряй главное!»

Читал, перечитывал, добавлял слова, потом стирал их. «Не поймёт, – скорбел Калашников. – Я б в его возрасте точно не понял! Хотя…». Короткое СМС улетело в туманный ноябрь.

Основные издания:

Птицы из стаи турманов: рассказы, повести – Краснодар: «Советская Кубань», 2000.

Хрустальная дочь: повесть – Москва: «Амадеус», 2005.

Дождь в крупную клетку – Краснодар, 2006.

Солнце за горизонтом: рассказы, повести – Краснодар: «Флёр», 2008.

Мир вращается: рассказы, повести, пьеса – Краснодар, 2010. Дорога домой: сборник рассказов северо-кавказских писателей – Москва, 2011.

Стихотворения – Москва: «Российский писатель», 2013.

Жизнь наша нелегка, но…: сборник статей, эссе – Москва: «Российский писатель», 2013.

Стихи спускаются с небес: переводы на белорусский язык – Таганрог, 2015.

Уютный дворик, тихое окно: рассказы и повести – Краснодар: «Книга», 2015.

Интернет-ресурсы:

Статья в Википедии:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B2%D0%B5%D1%82% D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B0_%D0%9D%D0%B8%D0%BA

%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0

_%D0%93%D1%80%D0%B8%D1%86%D0%B5%D0%BD%D0%BA

%D0%BE_(%D0%9C%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%B E%D0%B2%D0%B0)

Рыжая Алевтина:

http://nash-sovremennik.ru/main.php?m=num_i&y=2006&n=12

Молитвы художника:

http://nash-sovremennik.ru/main.php?m=num_i&y=2015&n=3

Шнурки для Гошки: http://detlit-rus.ru/makarova_s.htm